Кондор

Я — кондор, я лечу
над тобой, кто идёт по земле,
и вдруг вихрем
ветра, перьев, когтей
нападаю на тебя, подхватываю
в свистящем урагане
ледяного холода.

Я несу тебя
в свою снежную башню,
в своё чёрное убежище,
и там ты остаёшься одна,
покрываешься перьями
и паришь над миром,
неподвижная, в высоте.

Самка кондора, давай
бросаться вместе на эту красную добычу,
разорвём жизнь,
что бьётся в её груди,
и вместе исполним
наш дикий полёт.

Насекомое

От твоих бёдер до ступней
я хочу отправиться в длинное путешествие.
Я меньше насекомого.
Я иду по этим холмам,
они цвета овса,
с тонкими следами,
что известны лишь мне,
сантиметры обожжённой земли,
бледные перспективы.

Здесь возвышается гора.
Я никогда не покину её.
О, какой гигантский мох!
И кратер, роза
увлажнённого огня!

Я спускаюсь по твоим ногам,
плетя спираль
или засыпая в пути,
и достигаю твоих коленей,
округлой твёрдости,
словно твёрдых вершин
ясного континента.

Скользя к твоим ступням,
к восьми отверстиям
твоих острых пальцев,
медленных, как полуострова,
я падаю в пустоту
белой простыни,
слепо и голодно ища
твои очертания
обжигающей сосудообразной формы.

Любовь

Что с тобой, что с нами,
что с нами происходит?
Ах, наша любовь — это тугая верёвка,
что связывает нас, нанося раны,
и если мы пытаемся
вырваться из наших ран,
разорвать эту связь,
она затягивает новый узел
и обрекает нас
истекать кровью и гореть вместе.

Что с тобой? Я смотрю на тебя
и не нахожу в тебе ничего, кроме двух глаз,
таких же, как у всех, губ,
затерявшихся среди тысяч губ, что я целовал, более прекрасных,
тела, такого же, как те,
что скользили подо мной, не оставив памяти.

И какой пустой ты ходила по миру,
словно кувшин цвета пшеницы,
без воздуха, без звука, без сути!

Я искал в тебе напрасно
глубину для своих рук,
которые без устали копают, словно землю:
под твоей кожей, под твоими глазами —
ничего,
под твоей высокой грудью —
едва заметный поток кристальной сути,
что не знает, почему течёт, напевая.

Почему, почему, почему,
моя любовь, почему?

Всегда

До меня
я не ревную.
Приходи с мужчиной за плечами,
приходи со ста мужчинами в своих волосах,
приходи с тысячей мужчин между твоей грудью и ступнями,
приходи, как река,
полная утопленников,
что устремляется в яростное море,
в вечную пену, во время!
Приведи их всех
туда, где я тебя жду:
мы всегда будем одни,
всегда будем только ты и я
одни на земле,
чтобы начать жизнь заново!

Отклонение

Если твоя нога снова свернёт с пути,
её отрубят.
Если твоя рука направит тебя
по другой дороге,
она сгниёт и отпадёт.
Если ты отвернёшь свою жизнь от меня,
ты умрёшь,
даже если останешься жить.
Ты останешься мёртвой, как тень,
бродя без меня по земле.

Вопрос

Любимая, один вопрос
разбил тебя на части.
Я вернулся к тебе
из неуверенности, полной шипов.
Я хочу, чтобы ты была прямой,
как меч или дорога.
Но ты упрямо хранишь
тень в укромном уголке,
которую я не приемлю.

Любовь моя,
пойми меня,
я хочу тебя всю,
от глаз до ног, до кончиков ногтей,
всю изнутри,
всю ясность, которую ты скрывала.
Это я, любимая,
кто стучит в твою дверь.
Это не призрак, не тот,
кто раньше стоял у твоего окна.
Я ломаю дверь:
я вхожу во всю твою жизнь,
я прихожу жить в твоей душе:
ты не можешь противиться мне.

Ты должна открыть каждую дверь,
ты должна подчиниться мне,
ты должна открыть глаза,
чтобы я смог искать в них.
Ты должна видеть, как я хожу,
тяжёлой поступью
по всем дорогам,
которые, слепые, ждали меня.

Не бойся меня,
я твой,
но я не прохожий и не нищий,
я — твой хозяин,
тот, кого ты ждала,
и теперь я вхожу
в твою жизнь,
чтобы больше не уйти,
любовь, любовь, любовь,
чтобы остаться навсегда.

Щедрая

Я выбрал тебя среди всех женщин,
чтобы ты повторила
на земле
моё сердце, которое танцует среди колосьев
или сражается без пощады, когда это нужно.
Я спрашиваю тебя: где мой сын?
Разве он не ждал меня в тебе, узнавая меня
и говоря: «Позови меня, чтобы выйти на землю
и продолжить твои битвы и твои песни»?
Верни мне моего сына!
Ты забыла его у врат
удовольствия, о щедрая,
враг,
забыла, что пришла на эту встречу,
на самую глубокую, ту,
в которой мы оба, соединённые, будем продолжать говорить
через его уста, любовь моя,
ах, всё то,
что мы не успели сказать друг другу.

Когда я поднимаю тебя на волне
огня и крови, и жизнь
удваивается между нами,
помни,
что кто-то зовёт нас,
как никто нас прежде не звал,
и что мы не отвечаем,
остаёмся одни и трусливы
перед жизнью, которую мы отвергли.

Щедрая,
открой врата,
и пусть в твоём сердце
узел слепой
развяжется и воспарит
с твоей кровью и моей
по миру!

Ущерб

Я причинил тебе боль, душа моя,
я разорвал твою душу.
Пойми меня.
Все знают, кто я,
но этот Я —
ещё и человек
для тебя.
В тебе я колеблюсь, падаю
и поднимаюсь, пылая.
Ты среди всех существ
имеешь право
увидеть меня слабым.
И твоя маленькая рука,
рука из хлеба и гитары,
должна коснуться моей груди,
когда я выхожу на бой.
Вот почему я ищу в тебе прочный камень.
Суровые руки в твоей крови я погружаю,
ища твою стойкость
и глубину, которая мне нужна.
И если нахожу
лишь твой металлический смех, если не встречаю
ничего, что могло бы поддержать мои тяжёлые шаги,
любимая, прими
мою печаль и мой гнев,
мои враждебные руки,
разрушающие тебя немного,
чтобы ты восстала из глины,
снова созданная для моих битв.

Колодец

Иногда ты погружаешься, падаешь
в свою бездну молчания,
в свою пропасть гордого гнева,
и едва можешь
вернуться, унося клочья
того, что нашла
в глубинах своего существования.
Любовь моя, что ты находишь
в своём запертом колодце?
Водоросли, трясину, камни?
Что видишь ты слепыми глазами,
полная обид и ран?
Моя жизнь, ты не найдёшь
в том колодце, куда падаешь,
того, что я храню для тебя на высоте:
букет жасмина с росой,
поцелуй глубже твоей пропасти.
Не бойся меня, не падай
в свою обиду снова.
Стряхни моё слово,
что пришло, чтобы ранить тебя,
и позволь ему вылететь в открытое окно.
Оно вернётся, чтобы ранить меня,
даже если ты его не направишь,
ведь оно было заряжено тяжёлым мгновением,
и это мгновение будет разоружено в моём сердце.
Улыбнись мне, лучезарная,
если мои слова причиняют тебе боль.
Я не добрый пастух
из сказок,
а хороший лесоруб, который делит с тобой
землю, ветер и колючки гор.
Люби меня, улыбнись мне,
помоги мне быть добрым.
Не рань себя во мне — это бесполезно,
не рань меня, потому что ранишь себя.

Сон

Бредя по пескам,
я решил оставить тебя.
Я ступал по тёмной грязи,
дрожащей,
и, тоня и выныривая,
решил, что ты выйдешь
из меня, ведь ты давила на меня,
как острый камень.
И я шаг за шагом
начал терять тебя:
обрезал корни,
освободил тебя, оставив одну на ветру.
Ах, в тот миг,
моё сердце, сон
со своими ужасными крыльями
тебя окутал.
Ты ощущала, как тебя поглощает грязь,
ты звала меня, а я не приходил.
Ты уходила, неподвижная,
не защищаясь,
пока не утонула в песчаной пасти.

Но потом
моё решение столкнулось с твоим сном,
и из разрыва,
что разрывал наши души,
мы вновь возникли —
чистые, обнажённые,
любя друг друга
без снов, без песка,
цельные и лучезарные,
запечатлённые огнём.

Если ты меня забудешь

Я хочу, чтобы ты знала
одно.
Ты знаешь, как это бывает:
если я смотрю
на лунный свет в стекле, на красную ветвь
медленной осени в моём окне,
если я прикасаюсь
к неосязаемому пеплу
у огня
или к морщинистому телу полена,
всё ведёт меня к тебе,
как если бы всё, что существует —
ароматы, свет, металлы —
были маленькими кораблями, плывущими
к твоим островам, которые ждут меня.

А теперь,
если ты постепенно перестанешь любить меня,
я постепенно перестану любить тебя.
Если вдруг
ты забудешь меня,
не ищи меня,
я уже забуду тебя.
Если ты посчитаешь долгим и безумным
ветер знамён,
проходящий через мою жизнь, и решишь
оставить меня на краю
сердца, где у меня корни,
помни,
что в тот день,
в тот час
я подниму руки,
и мои корни выйдут
на поиски другой земли.

Но если каждый день,
каждый час
ты чувствуешь, что предназначена мне
с нежной неотвратимостью,
если каждый день цветок
поднимается к твоим губам, чтобы искать меня,
ах, моя любовь, моя,
во мне весь этот огонь повторяется,
во мне ничего не угасает и не забывается,
моя любовь питается твоей любовью, любимая,
и пока ты жива, она будет в твоих объятиях,
не покидая моих.

Забвение

Всю любовь в чаше,
широкой, как земля,
всю любовь со звёздами и шипами
я тебе отдал, но ты
шагала с маленькими ногами,
в грязных туфлях на каблуках,
по огню, гася его.

Ах, великая любовь, маленькая возлюбленная!
Я не остановился в борьбе.
Я не перестал идти к жизни,
к миру, к хлебу для всех,
но я поднял тебя на руки,
и впитал тебя в свои поцелуи, и смотрел на тебя так,
как больше никогда не посмотрят человеческие глаза.

Ах, великая любовь, маленькая возлюбленная!
Тогда ты не оценила моего роста,
и человека, который ради тебя
отделил кровь, пшеницу, воду,
ты спутала
с маленьким насекомым, что упало тебе на подол.

Ах, великая любовь, маленькая возлюбленная!
Не жди, что я буду смотреть на тебя
на расстоянии, оглядываясь назад.
Останься с тем, что я тебе оставил,
гуляй
с моей преданной фотографией,
а я продолжу идти,
прокладывая широкие дороги против тени,
делая землю мягче,
раздавая звёзды тем, кто придёт.

Останься на дороге.
Ночь уже наступила для тебя.
Может быть, на рассвете
мы снова увидимся.
Ах, великая любовь, маленькая возлюбленная!